Хорошо быть монахом!
Хорошо быть монахом!
0522
Чем занимаются монахини в монастыре? Можно ли там реализовать
Верую Православие
Как возлюбить каждого: 7 шагов к христианской любви
Как возлюбить каждого: 7 шагов к христианской любви
0531
Мирянин поинтересовался у своего духовника: — Никак
Верую Православие
Ваза. Инокиня София (Коренева)
Ваза. Инокиня София (Коренева)
0399
Окна зашторил снег. Мело. За тюлем на окнах монастырской
Верую Православие
Реальность — отстой: один час моей жизни
Реальность — отстой: один час моей жизни
0443
Ребенок болеет две недели. Муж болеет две недели.
Верую Православие
Блудная страсть и борьба с ней
Блудная страсть и борьба с ней
0654
Преподобный Анатолий Оптинский говорил, что именно
Верую Православие
Прощение — великий труд души
Прощение — великий труд души
0694
Как обида связана с грехами? Можно ли прощать злодеев?
Верую Православие
Любить ближнего – зачем? Верую православие
Любить ближнего – зачем?
0658
Я стараюсь ограждать себя от общения с неприятными
Верую Православие
Вся правда о Рождественском посте Верую Православие
Вся правда о Рождественском посте
0392
В этом тексте не будет кулинарных рецептов.
Верую Православие
Раз ты не можешь обладать малым, как я дам тебе много? Верую Православие
Раз ты не можешь обладать малым, как я дам тебе много?
0468
Некоторые люди уже по привычке думают только о плохом
Верую Православие
Тот же, кто рвется вверх, на самом деле сползает вниз. Такой человек мучается от того, что хочет видеть себя хорошим, а он, оказывается, очень плох. Он хотел бы, чтобы люди думали о нем хорошо, а у людей, оказывается, нет никаких для этого оснований. И когда этот человек оказывается перед фактом своей вины, страшной, непоправимой, он воспринимает это как свою личную катастрофу. В определенном смысле это действительно катастрофа, трагедия. Из-за этого душа наша может погибнуть, если мы не покаемся, не изменимся. Но на самом деле в этой вине, в этом поступке проявилась, может быть, миллионная часть того, что в нас заключено. Мы страдаем от того, что у нас в одной комнате вдруг обнаружился какой-то беспорядок и другие люди его увидели, а у нас на самом деле вообще никакого порядка нигде нет. А когда ты себя самого считаешь какой-то ветошью, которую только из милости не выкидывают на помойку, тогда какие-то отдельные прегрешения станут для тебя поводом для сокрушения, покаяния и исправления, но не поводом для уныния. Уныние и печаль говорят о потребности гордиться собой, видеть себя без черных пятен; это происходит от того, что мы думаем о себе лучше, чем мы есть на самом деле. Но вот что самое главное. Эта болезненная неспособность себя простить, даже тогда, когда и духовник вам говорит, и вы сами верите, что вас Бог простил, приводит к тому, что человек не изменяется, не исправляется. Все его силы, вся его энергия обращаются на совершенно пустое занятие — на угрызение себя, на съедание себя. А для того, чтобы измениться, нужны очень большие, сконцентрированные на этом силы. В противном случае человек, мучаясь чувством вины перед другим человеком, может быть, уже покойным, продолжает делать то же по отношению к тем, кто жив и рядом с ним сегодня. Почему? Потому что он весь там, в своем прошлом, а здесь его как бы и нет, и он не отдает себе отчета в том, что он делает здесь. А пройдет какое-то время — он будет вот так же переживать из-за сегодняшних своих поступков. Иногда ведь человек сознательно не хочет расставаться с чувством вины. Почему? Человек — существо очень тонкое и глубокое, глубже человека ничего не найдешь; и он может в своих глубинах прятать какие-то вещи, не до конца даже отдавая себе в этом отчет. Стать другим — это трудно, это мучительно. И наша совесть нас обвиняет в том, что мы не меняемся, остаемся прежними. И нам очень трудно жить, потому что мы находимся в противоборстве со своей совестью. И у нас возникает ощущение, что мы должны себя за это как-то наказать. И мы наказываем себя чувством вины, боли, стыда. Оказывается, это легче, чем меняться, и мы это предпочитаем. Очень распространенное, как ни странно, явление. Надо жить именно сегодняшним днем. Тем более что люди, которые уже ушли, не испытывают ни обиды, ни огорчения против нас, и для них радостью становится, когда они видят, что мы меняемся, что в отношении других людей мы уже не таковы, какими оказались когда-то в отношении их. А когда мы становимся иными, мы и мир делаем немного иным, и, значит, как-то косвенно исправляем то, что сделали в этом мире неправильно. Конечно, это нельзя рассчитать с помощью какой-то формулы, как это происходит у католиков: вот сколько я сделал зла, а вот сколько добра, вот мои должные заслуги, вот сверхдолжные, вот еще немного добра мне нужно сделать, и все в порядке со мной будет… Но тем не менее в какое-то равновесие мы свою жизнь можем привести. Парадокс заключается в том, что на этом нельзя успокоиться. Нельзя сказать: вот это я выправил, это я восполнил, теперь у меня все хорошо. Нет, конечно, это чувство общей греховности, виновности у человека остается до самого конца. И оно ему необходимо: только оно может быть залогом того, что человек не сползет назад. — Но может ли человек сам судить о том, изменился он или нет? Не будет ли самоуверенностью с его стороны сказать: «Всё, я уже не тот»? — Конечно, человек не может так о себе судить. Он к этому изменению идет трудным, мучительным путем. А изменение — оно приходит как некая данность, и человек просто его ощущает в какой-то момент. А до этого он мучается и страдает, безусловно. Вернемся к тому же Раскольникову, он ведь долго не обретал душевного мира и покоя — даже уже признавшись в убийстве, уже на каторге будучи, никак не обретал. И заметьте: когда он обрел, наконец, этот мир и покой, он обрел его не только в плане совершенного преступления, он обрел его в целом. Ведь он не мог спокойно жить еще задолго до того, как преступление было им совершено: он находился в страшном конфликте с собой, с миром, с Богом на самом деле. А тут он примирился со всем миром, со своей судьбой, со своей совестью, с Богом. Примирился, потому что увидел: Господь ему, невзирая на совершенное убийство, дает нечто, чего у него не было прежде. Это яркая ситуация, наглядная, и путь здесь пройден быстро, но это литература, а в жизни все происходит подчас гораздо медленнее. Верую Православие
Сердце чисто созижди во мне
0390
Проблема, которую мы с игуменом Нектарием (Морозовым)
Верую Православие
Остров знаний или неизбежное зло? Верую Православие
Остров знаний или неизбежное зло?
0401
«Жестокость не может быть спутницей доблести».
Верую Православие
Делаем и не понимаем, чего хочет Бог Верую Православие
Делаем и не понимаем, чего хочет Бог
0380
Идут годы, мы совершаем неверные движения, а затем
Верую Православие
Раз в неделю мы отправляем дайджест с самыми популярными статьями.