Люди часто ругают Церковь.

Ljudi-chasto-rugajut-Cerkov.jpg Статьи

Ругают люди Церковь чаще всего в лице ее служителей. Извиняя себя, если не во всем, то во многом, люди склонны искать в священниках очевидной и безусловной святости, а уж коль не обретут ее (или просто не заметят), тогда только держись. Один момент в этом вопросе меня сильно интересует. А именно – критика в духе сострадания. Только такая критика нужна. Все остальное похоже на безразличную матерщину пьяного человека. Шел мимо, повстречался взглядом с тем, что не понравилось, отрыгнул ругательство, гадкое и безразличное, и побрел дальше походкой уставшего человека. Подобной словесной реакцией на окружающую действительность полны и форумы, и блоги, и некоторые печатные издания.

Чтобы не становиться в строй многочисленной армии безразличных хулителей и злых насмешников, церковную действительность нужно критиковать именно в духе сострадания. А сей самый дух вначале нужно приобрести.

Евангелие содержит один прямой призыв, который, по мере исполнения на практике, способен дать человеку и живое ощущение причастности к истории Церкви, и право критиковать Церковь и ее служителей, не впадая при этом в богоборчество или злую Хамову радость при виде чужой наготы.

Этот призыв произнесен Господом Иисусом Христом при виде толп народа, которые были изнурены и рассеяны, как овцы без пастыря. (См. Мф. 9:36) Тогда Он сказал ученикам: «Жатвы много, а делателей мало; итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою» (Мф. 9:37-38).

Будучи Альфой и Омегой, то есть началом и концом мировой истории, будучи тем, о Ком сказано, что «все от Него, им и к Нему», Господь тем не менее дает людям право влиять на проповедь Евангелия и на нравственное состояние мира. Он не выводит делателей на жатву Сам, но заповедует об этом молиться.

Таким образом, как говорил Паскаль, молитва дает человеку право стать причиной. Мы уже не просто звенья в цепях от нас не зависящих причинно-следственных связей, но мы можем рвать эти цепи и сами становиться причиной благих изменений. Можем, благодаря молитве веры.

Многое из сказанного апостолам нужно расслышать как сказанное тебе лично. Например, так нужно слухом сердца услышать слова: «Примите, ядите, Сие есть Тело Мое». И точно также нужно отнестись к повелению молиться о выведении делателей на созревшие нивы. Нивы эти таковы, что сколько бы ни было на них работников с засученными рукавами, слишком много их никогда не будет. Даже если представить, что наш дезориентированный и в трех соснах запутавшийся народ в достатке получит пастырей, умеющих любить, жалеть, терпеть и молиться, нужно будет и тогда продолжать просить. Продолжать, поскольку Православие не есть вера только русского народа, а Вселенская Истина, и другие народы точно так же, как мы, нуждаются в подобных делателях. Но не будем забегать вперед и мечтать. Мечты нужно приземлять и дергать за ноги, точь-в-точь как новоначального подвижника, возносящегося на небо. Вопрос в данном случае похож не на то, как победить ожирение, а на то, как не умереть от истощения. Молиться Отцу Господа Иисуса Христа об упомянутых духовных нуждах нужно всем, кто любит Бога и Церковь. Но наипаче тем, кто не прочь позлословить в адрес священства и церковной жизни.

Они должны это делать для того, чтобы иметь право на критические высказывания. Чтобы, когда в очередной раз они забурчат глухо и раздраженно, что «хотели, как лучше, а получилось, как всегда», и когда в ответ они услышат: «А вы молились хоть раз за Церковь, чтобы вот так ее критиковать?», они смогли ответить: «Да, молился».

Я бы очень хотел, чтобы в подобных словесных перепалках критики Церкви были способны сказать еще больше. Например: «Я много раз по ночам, иногда всю ночь напролет, молился со слезами и болью о том, чтобы Бог дал нашему народу, нашему городу, нашему приходу достойных пастырей и проповедников. Я давал зароки и обеты, я бросал вредные привычки, делал тайные пожертвования и совершал паломничества, лишь бы Господь принял мои просьбы. Я не молился один, но звал с собой на молитву о тех же нуждах братьев и сестер по вере. Я делал все, что мог, и буду продолжать это делать. Я имею право горевать о наших церковных язвах и высказываться об этом вслух». О, как хочется услыхать подобные речи! Страшно подумать и сладко представить, какие качественно иные слова зазвучат из уст не просто критика, но молящегося критика. Быть может, человек, плачущий на молитве о судьбе Церкви, и вовсе не способен на критику. Быть может, ему по душе больше молчание, как написано: «Поэтому разумный безмолвствует в это время, ибо злое это время» (Ам. 5:13).

И действительно, в самые тяжкие времена умен не тот, кто громко говорит, а тот, кто молчит и молится. Но если этот небезразличный и молящийся человек все же способен на критику, то это должна быть по необходимости именно та критика, которой мы хотим. Ведь мы не хотим (надеюсь) всегдашнего «одобрямса» и сладко-приторных речей о том, что у нас все хорошо.

До самого момента вхождения в Царство Небесное ни у человека, ни у общества не может быть все хорошо. Поэтому нужен анализ, и трезвое осмысление, и чуткое предупреждение. Нужен творческий подход к бытию с его тайнами и завязанными узлами. Это и есть критика в своем классическом истолковании, критика в режиме сострадания, в духе любви к Церкви и признания за ней достоинства Матери. Осторожное, взвешенное слово, рожденное не кончиком языка, а верующим сердцем, что может быть лучше? Мы слишком много слышим слов, имеющих целью уколоть, ударить, обсмеять, проклясть, унизить, забить гвоздь в крышку гроба, плюнуть, брызнуть не то слюной, не то ядом. И как у Некрасова «этот стон у нас песней зовется», так и у нас подобное отношение к слову признано плодом свободы слова. С такими плодами немудрено отучиться пользоваться словом как-то иначе. Немудрено отучиться словом созидать, благословлять, лечить, указывать путь и снимать боль. От проблемы пользования словом вообще вернемся к узкой проблеме, поднятой в начале.

Градус осуждения понижается ровно в ту меру, насколько человек признает себя самого виновным в происходящих негативных событиях.

Если мы недовольны священством, его поведением, качеством его служения, уровнем его образования, то следует спросить себя самого: «Молился ли я хоть раз о том, чтобы Господь вывел на жатву добрых тружеников?» Если ответ будет отрицательным, если я никогда не то, что не молился, а даже и не думал об этом, то, во-первых, часть вины, несомненно, лежит и на моих плечах, а во-вторых, никакого права на осуждение у меня нет, как у человека вполне чуждого Церкви с ее болями и радостями. Если же я начну – хотя бы изредка и пока без слез – молиться вообще и в частности о священстве, то перемены наступят странные и неожиданные. Во-первых, желание поязвить и побурчать уступит место желанию помолчать и пожалеть. А во-вторых, невесть откуда в Церкви начнет со временем увеличиваться число пастырей ревностных, сердечных, искренних, и мы не сможем этого не заметить.

Протоиерей Андрей Ткачёв

Рад видеть Вас на страницах своего сайта. Буду признателен. если Вы поделитесь этой статьёй с друзьями в соц.сетях. Спаси Господи!

Небольшие Усилия Делают Большие Изменения

Поделитесь с друзьями это статьёй в сой.сетях

Рад видеть Вас на страницах своего сайта. Буду признателен. если Вы поделитесь этой статьёй с друзьями в соц.сетях. Спаси Господи!

Оцените автора
( 1 оценка, среднее 5 из 5 )
Верую Православие
Добавить комментарий

Раз в неделю мы отправляем дайджест с самыми популярными статьями.