Па­вел Ни­ки­тич Пар­фё­нов за­ни­мал­ся тор­гов­лей и был цер­ков­ным ста­ро­стой ми­тин­ско­го хра­ма Ка­си­мов­ско­го уез­да. Недав­но в его до­ме в де­ревне Ло­щи­ни­но Ка­си­мов­ско­го рай­о­на от­кры­лась цер­ковь. До ре­во­лю­ции боль­шин­ство жи­те­лей Ло­щи­ни­на ра­бо­та­ли на фаб­ри­ке Зай­це­ва (те­перь Ка­си­мо­всеть) и, по­лу­чая ни­щен­скую зар­пла­ту, ча­сто бра­ли то­ва­ры в долг у Пар­фё­но­ва. И вот идёт, бы­ва­ло, долж­ник в лав­ку, чтобы рас­пла­тить­ся. Пар­фё­нов под­счи­ты­ва­ет его дол­ги и ви­дит, что бед­ня­ге при­дёт­ся от­дать по­чти всю по­луч­ку. «Эээ, брат! На что же ты жить-то бу­дешь?» — го­во­рит он, за­чёр­ки­ва­ет дол­го­вые за­пи­си и ещё да­ёт ра­бо­че­му при­горш­ню кон­фет: «На, неси го­сти­нец ре­бя­там!»

Осе­нью 1918 г. в Ка­си­мо­ве вспых­ну­ло вос­ста­ние про­тив со­вет­ской вла­сти. Часть недо­воль­ных про­шла в го­род через Ло­щи­ни­но. И хо­тя здеш­ние кре­стьяне в вос­ста­нии не участ­во­ва­ли, к ним вско­ре при­был от­ряд ка­ра­те­лей-ла­ты­шей. Лю­дей вы­стро­и­ли в ше­рен­гу, на­ме­ре­ва­ясь рас­стре­лять каж­до­го де­ся­то­го. Пред­се­да­тель мест­но­го Со­ве­та су­мел до­ка­зать, что ло­щи­нин­цы не бун­то­ва­ли. То­гда ла­ты­ши взя­лись за Пар­фё­но­ва. На­прас­но за­сту­па­лась за него вся де­рев­ня — кон­ные ла­ты­ши неко­то­рое вре­мя го­ня­ли «ла­воч­ни­ка» на­гай­ка­ми по де­ревне, а по­том за­стре­ли­ли. И вот те­перь в пар­фё­нов­ской лав­ке, сви­де­тель­ни­це его доб­рых дел, со­вер­ша­ют­ся бо­го­слу­же­ния. Со­вер­ша­ют­ся служ­бы и в ми­тин­ской церк­ви, где он был ста­ро­стой.

Источник