Бывает и такое в жизни – иногда явно, иногда нет, по-всякому, но случается такое — справедливость торжествует.
Я не был готов к этому. И не знал, как реагировать. Но обо всем — по порядку.
Однажды у меня появился враг. Я еще не знал этого, а он уже был. Человек решил, что я мешаю его карьере и ему было бы выгодно убрать меня с дороги. К этому вполне себе карьерному соображению он подцепил и личное отношение. То есть я стал невыносим для него и по соображениям карьеры, и по личным причинам.
Не сразу, но я понял это. Не сразу, потому что такие вещи бывают неожиданными – до поры до времени мы вполне доброжелательно общались. А потом что-то случилось – один хамский выпад, другой. Слухи странные о мне появились – все, как одна, — с вполне узнаваемой интонацией.
Каждый самоутверждается как может, мой недоброжелатель делал это через придумывание кличек окружающим людям – всем, без исключения, попавшим в зону его интересов. Понятно, что клички были самыми унизительными. Придумал он и для меня. А я все еще находился в нерешительности и не хотел понимать очевидное.
Когда, наконец, я все понял — было уже поздно.
Вражда уверенно переросла в активные боевые действия – с его стороны, конечно. Я все еще сохранял вполне нейтральный, хотя уже и несколько раздраженный тон.
Боевые действия не отличались хитростью и стратегической глубиной. Все было грубо, топорно, шумно. Как танк, он просто шел вперед, рассчитывая, что в любом случае я смогу увернуться, а если нет – тем хуже для меня.
Уже дошло до того, что я был готов перейти на его тон. Вполне отдавая себе отчет, что в этой интонации, ему привычной, я неизбежно проиграю, и в первую очередь потому, что сам стану подобен своему недоброжелателю. А этого мне очень не хотелось.
И работу терять не хотелось. Я начал готовиться к долгой и серьёзной обороне – нашел осторожных, но союзников, основательно окопался и довольно агрессивно отстреливался. Все это здорово мешало работе, но что поделаешь.
Неожиданно оказалось, что такой режим почти невыносим для меня. Постоянные баталии действовали на нервы — и капля за каплей мое терпение заканчивалось, совсем как вода — в синем офисном кулере.
Оказывается, это очень непросто – постоянно, день за днем, жить в таком напряжении — и наконец я почти сорвался.
Тогда на одном из совещаний – мой недоброжелатель в который раз прямым текстом прошелся по организации работы в моем отделе, прямо намекая на рыбу, которая, как всем известно, гниет с головы и еще что-то про то, как надо работать…
Я не сдержался и ответил в подобном же ключе.
Начальник слушал нас и только раздраженно барабанил пальцами по столу – он был полностью в курсе ситуации, но по целому ряду причин вмешиваться в это не мог, да и не желал.
Меня трясло после совещания, впервые в жизни.
Бешенство и непонятным образом сочетающаяся с ней апатия — кружили голову. Мне хотелось уже поставить все точки над и. Хотелось решить все сразу, прекратить это. Но я не мог – хаос эмоций парализовал меня и не давал никакой возможности сосредоточится.
А завтра — все продолжилось.
Я боролся – знал, что это нужно в первую очередь мне. Сдаться в такой ситуации – значит потерять больше, чем просто работу…
Но ничто, действительно, не продолжается вечно.
Постепенно я стал замечать, что уже стал привыкать к этой войне. Стал спокойнее реагировать на выпады и все сопутствующее.
Стал больше думать, чем переживать.
Даже извлек пользу для себя, – оказывается, я не настолько сдержан, как ранее о себе думал. Да и вообще – стал более трезво себя оценивать.
Прошел год, и я почти смирился с неизбежным – с работы меня все-таки выжили.
Недоброжелатель ходил победителем и уже отмечал победу – в отделе кадров намекали, что ждут моего заявления на увольнение.
С сочувствием. Многие все видели и все понимали. И сочувствовали.
Но слишком высокого покровителя имел мой недоброжелатель, чтобы я мог рассчитывать на что-то большее, чем сочувствие. И я это понимал. Так бывает в жизни. Ничего нового под луной.
И так далее…
Но вдруг произошло неожиданное. Мой недоброжелатель исчез. Просто исчез – больше не появлялся на работе.
Затем – я узнал, что против него возбудили уголовное дело. Что он уволился. Что у него большие, очень большие неприятности.
Война, таким образом, закончилась моей победой. Он хотел уволить меня, а уволили его. Да еще и плохо уволили. Так уволили, что никому не пожелаешь.
И вот тут я вдруг ощутил странное чувство. Да, конечно, он рыл мне яму – и сам в нее свалился. Да, классический сюжет. Но что мне было делать? Радоваться?
Я не ощущал радости. Мне стало легче, словно мешок с плеч свалился. Но радость?
Я подумал – лучше просто забыть. Как будто ничего этого и не было. Это лучше, чем радоваться справедливости. Просто забыть. Отдохнуть. Теперь я мог отдохнуть.
Могу ли я поблагодарить Бога – за то, что он освободил меня от этого человека? Да, конечно. Могу ли я посочувствовать ему? Конечно. Буду ли я ему сочувствовать? Не знаю. Не уверен.
Я пытаюсь понять – что правильно будет для меня в этой ситуации? И не нахожу ответа…
Так было несколько раз в моей жизни – люди, делавшие откровенное зло, – были наказаны. И Бог каждый раз это делал так, чтобы это наказание происходило практически у меня не глазах. Не знаю, почему. Лично я бы предпочел, если уж это обязательно, – просто услышать об этом, как о новости. Не более. Но такого почти не было. Наглядность каждый раз поражала меня. Неприятно поражала.
Однажды я столкнулся с обманом. Неприятным, продуманным, очень циничным и жестоким. Как говорят психологи, – это была длящаяся травмирующая ситуация. Тяжелая, почти невыносимая. Почти шесть лет продолжался кошмар.
Через год, когда это, наконец, прекратилось – человек, обманувший меня, написал горькое признание. Что сейчас он, по его мнению, получает обратно то, что сам делал со мной. Теперь его обманули – и он оказался в такой же или почти такой же тяжелой ситуации, как я тогда. Он сказал – это карма.
А я ничего не сказал. Ему ничего не сказал. Мне очень трудно далось это когда-то — простить все и забыть. И я ни в коем случае не хотел туда возвращаться. По любым мотивам, даже самым убедительным. И оценивать ничего не хотел.
Как и ветхозаветный Лот, я не обернулся.
Говорю так, не потому, что дерзаю сравнивать себя с этим праведником, совсем нет. А потому что с ним у меня по крайней мере одно общее – вот эта катастрофа за спиной. Возможность увидеть справедливость. И нежелание видеть ее…
Нежелание – не из-за сопротивления воле Творца, нет, — ведь это как раз тот случай, когда очень легко сказать – «да будет воля Твоя».
Нежелание обернуться — потому что видеть наказание своего врага – все равно что ощутить себя палачом. Для меня, по крайней мере. А это очень неприятно.
Лучше только смотреть себе под ноги.
А Бог у меня за спиной — сам решит, что Ему делать с моим прошлым. Меня это уже не касается.
Это лучшее, что можно сделать, когда торжествует справедливость над врагом — не оглядываться на это. Никакое мстительное чувство не может быть оправданием такому естественному желанию – подсмотреть акт справедливого наказания.
Это уже — не твое дело. Просто уходи быстрее, не оглядываясь…
Может, вот это и есть выход?
Когда справедливость – это не твое дело? А твое дело – просто уйти, если Бог дал уйти…
По крайней мере, Лоту Бог велел сделать именно так. Не наслаждаться зрелищем справедливости. Нечем там наслаждаться.
В моем случае, не увидела справедливого наказания.. Возможно время еще не пришло..Ситуация просто тянется.. мучительно..долго..но тянется. Если случится разрешение всему, вспомню этого автора.. Врядли будет радость, согласна.. По прошествии стольких лет скорее безразличие.. Очень надеюсь на облегчение когда «мешок с плеч»..
Большое спасибо за статью. Актуально, на каждый день!